Море ошибок ( не было редактора и времени ), море недоведенных аллигорий ( не было времени! ), недоделанный сюжет ( лень-матушка ) .

В гостиную вошла Гордость - статная женщина, явно знающая себе цену - и не глядя по сторонам села в вольтеровское кресло. В глазах ее прищуренных, как обычно, плескалась скука. Губы были сжаты и покрыты печатью молчания - говорить было ниже ее достоинства. Тем более с ними.
Переведя взгляд на правую сторону комнаты, она заметила стоявшего у окна Нарцисса. Глаза его, как, впрочем, и всегда, были устремлены на собственное отражение. Ничего удивительного в этом не было - он действительно не был обделен матущкой-природой внешними данными. "Хорошо, что сегодня у него не день наслаждения собственным голосом" кисло подумала Гордость. Нарцисс не обращал на вошедшую ни малейшего внимания, поэтому она подняла со столика маленький колокольчик и легонько позвонила. Через несколько секунд раздался тихий шелест и в комнату вошла Сплин. Ее длинная темная юбка шуршала по полу, на что Гордость не преминула ей указать. Та молчаливо кивнула и подала ей принесенный бокал, после чего подобрала подол и бесшумно выскользнула из комнаты. Когда-то, когда она только появилась в этом доме, улыбающаяся и беззаботная, ее звали Улыбкой. Но, увы, она полюбила - что и погубило ее. Попавшись на крючок внешности Нарцисса, она потеряла голову и всю присущую ей энергию, ведь об ответном чувстве не могло быть и речи. Вскоре она поблекла, съежилась и превратилась в унылый, безнадежный сплин, безустанно находящийся рядом с объектом бывшей страсти и исполняющий его прихоти, что было воспринимаемо последним как должное.
Вскоре послышались крики. Гордость закатила глаза и подперла висок рукой.
В комнату ворвалась разгневанная Склочность, покрасневшая от восклицаний и всплесков руками. Следом за ней не заставил себя ждать Хам. Гордость не слышала, о чем именно они спорили - для нее все эти пересуды давным-давно превратились в одно надоедливое и заунывное бухтение. Увидев, как Склока разинула рот от возмущения и на некоторое время замолчала в оторопи, Хам подмигнул Гордости и отечески похлопал по плечу Нарцисса. Тот пробубнил в ответ что-то не внятное не отвлекаясь от своего занятия и улыбнулся своей знаменитой улыбкой на два миллиона долларов. Именно столько стояли его коронки.
Когда Гордость решительно встала, чтобы не попасть на вторую серию криков, в комнату через окно влетела худосочная, бледная женщина, с мелкими, но чрезвычайно острыми зубами и черным плащом. Неприятным голосом и брызгая слюной, она кружилась по комнате и кричала, подзадоривая себя. Обычно за этим следовала процедура бросания на присутствующих с последующим вырыванием шевелюры, а так как в комнате был Нарцисс ( что предвещало дикие крики и плач ) - Гордость поспешно ретировалась с места происшествия.
Распахнув двери, она резко остановилась, даже не успев понять, что случилось. Посмотрев вбок от себя, она увидела противно улыбающегося Угодника, державшего в руках зонт. А по сторонам, стекая с зонта, на полу чертили замысловатые узоры потеки ваксы. Где-то вдалеке слышался резкий смех Шкодливости. Гордость скривила лицо, оттолкнула Угодника, который радостно подставился под ее руку, и быстрым шагом пошла по коридору, уворачиваясь от прыгающих по полу пушистых Доносчиков.
Дойдя до своей спальни, она чуть улыбнулась - у дверей стоял Цинизм. Иронично подняв уголок губ, он насмешливо отвесил ей поклон и открыл дверь ее комнаты. Посмотрев внутрь, она подумала, что готова просто задушить кого-нибудь. И не мудрено: все стены были исчерчены и исписаны, на потолке вместо привычной люстры красовалось нечто непонятное, без плафонов и, на первый взгляд, даже без ламп или свечей, на худой конец. Кровать отсутствовала. Остальное перечислять было бессмысленно - это было интереснее видеть самому. Гордость взглянула в глаза Цинизма и поняла без слов - в комнате ее явно поколдовал Больное воображение на пару с его лучшим другом - Эпатажем.
Взяв ее за руку, он направился к своей комнате, чтобы показать ей ее будущее место жительства. По дороге им встретилась Притворство, пытающаяся изобразить из себя Болезнь. Это неугомонное обычно создание, в разноцветных одеждах, с подвижным лицом и цепкими ручками, выглядело одновременно больным и дурачащимся. Цинизм прослезился и дал ей копеечку. Пока она стояла в легком недоумении, они уже ушли. Когда же она побежала за ним, то напоролась на Приставалу. Человечек, опутанным зеленым тряпьем, с тусклыми глазами, мгновенно загорелся при виде нее и ласково, но крепко взяв ее за руку начал общение. Притворство тихонько взвыла...
Дорогу же Гордости и Цинику перекрыла крупная женщина с нехорошим взглядом и авоськой в левой руке. В правой руке она держала батон колбасы. " Видимо утащила у Обжоры... он же будет плакать " Хмыкнул Циник и, пожав плечами, насыпал в торбу Жадности кучу мелочи, чтобы утянуть за собой Гордость. Он знал, что она не терпит бега, считая это ниже себя, но также он знал, что Жадность быстро считает... Раздавшийся вопль подогнал обоих. Взлетев по лестнице, они попали в зал, где кружились пары.
...И кого тут только не было! И Инфант со своей любимицей Беспечностью, и Неудачник с Глупостью, и Жмот со Скромностью, и много кто еще...
Гордость кинула взгляд на Циника, и он мило протянул ей ладонь, чтобы в следующий момент в ритме вальса увести в чулан.
И только одна маленькая Одиночество все сидела и сидела на крыше, краем уха вслушиваясь в суету этого дома и с тоской смотря с темное небо. Тоска все еще прохлаждалась где-то вместе с Бездарностью ( по совместительству - Носительницей надежд ).
А человек, в голове которого стоял этот дом, жил своей обычной жизнью: работал, учился, гулял, скучал, любил, кричал и почти никогда - не останавливался...